До 2003 года футболисты из Туркменистана в чемпионате Украины были редкостью. В конце 1990-х — начале 2000-х годов в высшей лиге Украины успели «засветиться» лишь Муслим Агаев, Юрий Магдиев и Гуванчмухамед Овеков. Поэтому появление зимой 2002 года в Полтаве сразу двоих футболистов из Туркменистана стало неожиданным. Назар Байрамов и Расим Керимов выступали за «Ворсклу» относительно недолго, но свой след в памяти полтавских болельщиков оставили. Спустя годы, администрация сайта болельщиков ФК «Ворскла» связалась с Назаром Байрамовым, чтобы вспомнить период его выступлений за полтавскую команду и не только.
— Назар, начнем с основ. Расскажите, пожалуйста, о своей семье и детстве.
— Я родился в Ашхабаде в 1982 году в семье рабочих. Отец Караджа Байрамов — туркмен, а мама Наталья Петровна — русская. Братья Владимир и Мурад также профессионально играли в футбол. Мурад недавно получил тренерскую лицензию категории «С». Брат Олег награжден двумя медалями за спасение человека. Вторую медаль Олег получил за спасение солдата от пожара во время службы в армии. При этом сам получил ожег.
— Чем запомнились первые годы жизни?
— Хорошо помню, как мы всем двором сами расчерчивали площадку и делали футбольные ворота. Перекладины из дерева нам дарил Мамед-ага — наш сосед, который держал нескольких верблюдов. Нередко во дворе нам встречались змеи.
— Почему выбрали именно футбол?
— Альтернативы, конечно, были. В то время все виды спорта развивались хорошо, но так как и мне, и моим братьям нравилось играть в футбол, и наш отец Караджа Байрамов занимался футболом до службы в армии, другого варианта мы даже не рассматривали. Поэтому с шести лет я начал заниматься футболом на стадионе «Локомотив». Моим первым тренером был Андрей Иванович Скориченко.
— В каком возрасте вы поняли, что хотите стать профессиональным футболистом?
— У меня внутри с детства было чувство, что я непременно стану профессиональным футболистом. Коренной перелом и осознание того, что нет дороги назад случился в переходном возрасте. Однажды мы с отцом ехали на тренировку. Он сопровождал меня редко. На тот момент, а это тяжелые 1990-е годы, у отца было три работы и четверо детей. Мы проходили мимо моих сверстников, которые сидели на арыке и грызли семечки. Отец сказал: «Хочешь как они сейчас отдыхать, а потом мучиться? Или лет десять упорно заниматься (будет тяжело), но потом будешь жить хорошо? Выбирай сам!». Вот тогда-то я точно решил, что буду профессиональным футболистом!
И ещё был похожий случай. Я закончил 6-й класс и вместе с мамой и младшим братом Мурадом уезжал в Россию на каникулы в деревню к бабушке Антонине Павловне. Самый старший брат Олег был в армии, а нас провожал брат Владимир. Он тогда в 9-й класс переходил и уже был во взрослой команде «Копетдага». На остановке напротив сидел солдат унылый, который после отпуска, наверное, обратно в часть ехал. Владимир на него указал и сказал: «Хочешь, как он сидеть на остановке? Или играть в футбол? Сам смотри!».
Я тогда понял, что брату с отцом семью тяжело будет тащить и нужно взрослеть. В пятнадцать лет я уже попал в команду высшей лиги Туркменистана — «Ниса». Её тогда Курбан Бердыев тренировал, который потом с казанским «Рубином» работал. Вот так я тоже потихоньку начал помогать семье.
— Данные на сайте Transfermarkt и в Википедии о командах, в которых вы играли до переезда в Полтаву, немного отличаются. Где правда?
— Данные расходятся, наверное, потому что вышла путаница с братом Владимиром Байрамовым. До «Ворсклы» я играл в Туркменистане за «Нису» и «Копетдаг». В 2002 году в возрасте девятнадцати лет почти отыграл сезон за «Женис» (Астана). В конце сезона (октябрь) меня вызвали в сборную Туркменистана на летние Азиатские игры, которые проходили в городе Пусан (Южная Корея). Кстати, у нас главным тренером был Владимир Васильевич Бессонов.
Отыграв за сборную и вернувшись в Астану, я узнал, что меня дисквалифицировали на три месяца из-за того, что был заявлен как казахстанец, а поехал выступать за сборную Туркменистана. Хотя это было известно на протяжении всего сезона. На тот момент в чемпионате Казахстана шла упорная борьба за чемпионство и медали, а команда-конкурент хотела, чтобы с «Жениса» сняли очки. А так меня дисквалифицировали и все на этом закончилось.
— Вы попали в «Ворсклу» во время зимнего перерыва сезона 2002/2003. Кто способствовал вашему переходу? Может, это Виктор Пожечевский, который в конце 1990-х тренировал сборную Туркменистана? Или Орест Баль, заведовавший в то время селекционной работой в полтавском клубе?
— Сразу скажу про Виктора Пожечевского. Я видел его только в Ашхабаде во время руководства сборной Туркменистана и «Копетдагом». Лично пообщаться возможности не было. Тем не менее, сильно уважаю этого тренера и очень ему благодарен. Со слов брата, именно Пожечевский взял Владимира в сборную Туркменистана на Кубок Азии-1998, который проходил в Таиланде. Хотя на это место настойчиво продвигали сына одного из местных чиновников за счёт профсоюза. Виктор Александрович увидел брата в игре между «Копетдагом» и дочерней командой «Дагдан». Наверное, из-за этого решения чиновники были недовольны Пожечевским.
А в моем переходе в «Ворсклу» большую роль сыграл Владимир Бессонов, за что я ему тоже очень благодарен. После того, как я узнал о дисквалификации в Казахстане, пришлось вернуться в Туркменистан. Там в ноябре я успел сыграть два или три матча за «Нису», которую тренировал Бессонов. Потом Васильевич спросил: «Не хочешь поехать в Украину?». Я ответил, что с радостью. И 1 декабря 2002 года вместе с Расимом Керимовым, Курбаном Дурдыевым и Омаром Бердыевым вылетел на сборы в Полтаву. А контракт со мной и Керимовым подписали приблизительно 8 марта 2022 года.
Что касается Ореста Баля, то он в моем переходе не участвовал. Я с ним познакомился уже в Полтаве. С Орестом очень редко общались, так как я сам по себе не очень разговорчивый и он тоже не напрягал. Расим Керимов с ним больше общался.
— Долго думали над приглашением полтавского клуба? Все-таки, наверное, были опасения: другая страна, другой менталитет, а вам всего 20 лет…
— Долго думать не приходилось тогда. Время поджимало и очень играть хотел. Тем более, не ребенок уже был. Пока не уехал в Полтаву, из Казахстана звонил бывший президент клуба «Женис», в котором я играл до этого, Григорий Отарович Лория. Григорий Отарович — очень хороший человек, надеюсь у него все хорошо. И говорит: «Подожди, в Элисту поедешь, в «Уралан». Мне отказать неудобно было, но и в Полтаву обещание дал поехать. Потом договорились, что я еду в Полтаву и если до 3 января ответа точного не будет, то остаюсь дальше в Полтаве. Хотя там тоже ничего не было понятно с будущим. Так и встретили Новый год на базе в Вакуленцах, потому что не попали на рейс в Ашхабад из Киева. Он раз в неделю был тогда и там постоянно были студенты. Нам попросту не хватило мест.
— Повлияло ли на ваше решение перейти в «Ворсклу» то, что в Полтаву ехали вместе с земляками?
— Я всегда жил своей жизнью, начиная с 15 лет, когда попал во взрослую команду. Советовался только с братом Владимиром. Он на два года старше, намного опытнее в футболе и мог посоветовать. Но говорил: «Окончательное решение сам принимай. Это твоя жизнь». Так что если я один бы поехал или сто человек знакомых — разницы не было.
— Что стало решающим фактором для вашего согласия перебраться в Полтаву?
— Решающим фактором было то, что я уже год побыл в Казахстане и не собирался в Туркменистане играть. Нужно было шаг вперед делать, все-таки чемпионат Украины — это другой уровень. Забегая вперед скажу, что мне ваш чемпионат очень помог. В 22 года я переехал в Азербайджан. Местный чемпионат только начинал развиваться и украинский опыт очень сильно пригодился.
— Какие условия предложил полтавский клуб?
— В плане быта была база в Вакуленцах. Мне тогда двадцать лет было и не был женат. Так что в отдельной квартире не нуждался. Приезжие семейные все на квартирах жили.
База была приличная для того времени, природа: с одной стороны лес, а с другой — река Ворскла. Вокруг леса нас Иван Шарий «прокачивал» на кроссах: впереди в дождевике бежал. Надеюсь, что он жив-здоров. Привет Ивану Григорьевичу огромный и спасибо за все!
В Астане, где я до этого играл, база в городе была. Но примерно такого же уровня, может, чуть покомфортнее в Полтаве.
— Вспомните свой первый разговор с Андреем Балем. Какое впечатление произвел на вас новый тренер?
— Первый разговор с Андреем Балем состоялся вечером 1-го или 2-го декабря 2002-го года. По-моему, мы всей кучей (вчетвером) после дневного четырехчасового перелета из Ашхабада в Киев и поездки в Полтаву, которая заняла около трех с половиной часов, приехали на базу и там нас ждал Михалыч. Со всеми познакомился: кто есть кто, сколько рост и вес. Пожелал удачи и сказал: «Добро пожаловать!», после чего мы разошлись по комнатам.
Андрей Михайлович тогда очень доброжелательным, хорошим и простым человеком показался. Это впечатление полностью оправдалось. Обычно, чем лучше играл футболист, тем проще он относился и был доброжелательным тренером.
— Ваш дебют пришелся уже на первый весенний матч в Макеевке против «Металлурга». Ожидали, что тренер доверит место в старте или это стало сюрпризом?
— Совершенно верно. Играли с донецким «Металлургом». А что в Макеевке — от вас узнал сейчас спустя 20 лет… В стартовом составе я себя ожидал, так как три месяца на сборах в Полтаве, Словакии и Турции провел и игр двадцать точно сыграл.
Этот матч запомнился тем, что хозяева более опытные были и использовали свои моменты в отличие от нас. У них в центре поля грузин Гоча Джамараули играл и в нападении Георгий Деметрадзе. Хорошие игроки. И помню, что еще очень скользко было. Лежал тонкий слой снега, а под ним — лед. Тогда впервые в сороконожках официальный матч сыграл.
— Той зимой Андрей Баль начал лепить полностью новую команду, в которой ведущая роль отводилась легионерам. Кроме вас и Керимова за «Ворсклу» выступали футболисты из Хорватии, Словении, Словакии, Эквадора, Камеруна, Нигерии. Как удалось наладить взаимопонимание? На каком языке общались на поле и в быту?
— Да, помню и, вроде, всех. Мы с Расимом с Туркменистана, Вальтер Андрошич из Хорватии, Зоран Павлович и Русмин Дедич из Словении, Томаш Брушко из Словакии, Питер Меркадо с Эквадора, Мозес с Камеруна и Харрисон Омоко из Нигерии. Местные футболисты: Виталик Постранский, Сергей Долганский, Андрей Пятов, Серега Черняк, Гена Медведев, Сергей Онопко, Сергей Пшеничных, Александр Бессараб, Игорь Маковей, Петр Кондратюк, Максим Берлизев, Сергей Пшеничных, Денис Соколовский, Сергей Радевич, Сергей Шевцов (Шева). Тренерский штаб: Андрей Михайлович Баль, помощники Иван Григорьевич Шарий, Василий Аркадьевич Евсеев и Сергей Собецкий по вратарям. Доктор Иваныч, массажисты Славик и Юра, оператор Андрей Колесник, администратор Дима Ковшар. Орест Баль. Начальник команды Степаныч, водитель автобуса Вагиф и, конечно, пресс-атташе Станислав Майзус. Вообщем, одни профессионалы.
Общались на русском, украинской мове, немного английском и, конечно, на языке футбола — ведь он один для всех!
— Не чувствовали враждебного отношения со стороны украинских игроков: мол, вы приехали отбирать наш хлеб?
— Враждебного отношения в команде абсолютно не чувствовал, наоборот — только доброжелательное. Все понимали, что нужно решать задачу и приехали не отдыхать, а работать и зарабатывать. Была настоящая профессиональная конкуренция. Андрей Михайлович никого не «душил», но и спуску не давал (пусть земля ему будет пухом). Повторюсь, очень порядочный человек и наставник, как отец был. До него Курбан Бердыев, а позже только Марат Вазихович Кабаев в Узбекистане, Анатолий Васильевич Демьяненко, Юнис Гусейнов и Гурбан Гурбанов в Баку такие же были по человеческим и профессиональным качествам. Спасибо им!
— Кто, на ваш взгляд, был лидером той «Ворсклы»?
— Лидером был голкипер Виталий Постранский, который обладал непререкаемым авторитетом. Он был, как фундамент и лучше, доносил до нас тренерскую мысль и не давал расслабляться. На мой взгляд, это очень хорошо и приносит большую пользу команде, когда тренеру помогают авторитетные игроки. Еще Харрисон Омоко играл в защите. Очень порядочный, немногословный и хороший человек. Он больше своей игрой говорил. Так что граница к воротам у нас была на замке! Была хорошая рабочая команда. Это если про времена Андрея Баля говорить.
Зоран Павлович тоже лидером был, он за сборную Словении играл. Хороший футболист. А так команда из хороших и стремящихся развиваться дальше игроков была.
Вне поля авторитетов не было. Там все были, как родные, начиная с руководства и заканчивая работниками на базе. Женщины на базе очень хорошо готовили. Жаль сейчас не могу вдоволь покушать их готовки. Спасибо и им огромное! А то раньше на диете всегда, а доктор Иваныч очень зоркий был на взвешивании. Так что не расслабишься.
— На какой позиции чувствовали себя наиболее комфортно в игровой схеме Андрея Баля?
— При Андрее Михайловиче я играл на позиции опорного полузащитника и чувствовал себя комфортно. Считаю, что это идеальная моя позиция в «Ворскле» была. А так мог бы и плеймекером сыграть, но на этой позиции играл хороший исполнитель в лице Зорана Павловича.
— Во втором круге сезона 2002/2003 «Ворскле» удалось выбраться из зоны вылета и занять 11-е место. При этом игра, которую демонстрировала команда, нравилась болельщикам. За счет чего произошли такие быстрые изменения? Особенно с учетом того, что на поле было много легионеров.
— Все дело в Андрее Михайловиче Бале, руководстве клуба и спонсорах («Нафтогаз Украины»). Они хотели остаться в высшей лиге и не лишать жителей Полтавы хороших матчей. Наверное, где-то в этот момент выделили финансирование на команду. Не знаю как в первой части того сезона было, может, еще «Нафтогаз» не был спонсором.
Андрей Михайлович собрал команду под свою философию как с украинских, так и из зарубежных футболистов. Была удачная трансферная политика. Её Орест Баль проводил. Создали в команде отношения, как в хорошей семье. Все друг друга уважали и старались не подвести, каждый по своим возможностям.
— В начале 2000-х донецкий «Шахтер» уже достаточно окреп и бросил вызов киевскому «Динамо». Поговаривали, что оба соперника стимулировали другие команды, чтобы они отбирали очки у конкурента. «Ворскле» удалось сыграть вничью с «Шахтером», а вы отыграли тогда весь матч. Была ли дополнительная премия от «Динамо»?
— Согласен, стимулирование было. Как минимум на словах. В финансовом плане, может, мимо кассы проскочил — не знаю.
В тот год с «Шахтером» тяжелее намного игра прошла. По-моему, сначала мы играли в Полтаве с «Динамо». 1:0 вели в счете и 1:2 «сдулись». Взрослые очень долго ругались в раздевалке, а я ушел в автобус, потому что очень плохое настроение было. Была великолепная возможность зацепиться за очки. Видео того матча с радостью посмотрел бы. Но где его найти?
С «Шахтером» у нас только на первой минуте была полу-атака и все. Остальные девяносто минут конкретно валтузили нас, но тогда это был хороший опыт. Проявили характер и пластались всю игру. После этого я не припомню, чтобы так без вариантов было. У них в центре Бахарев играл, казалось, очень быстрый — я не успевал. Потом проанализировав, понял как обыгрывать оперативно за счет мяча. Спасибо за пример на деле ему.
За ничью на выезде дали обычную премию и утром после прилета в Полтаву еще в институт пришлось идти сессию сдавать. «Шахтер», по-моему, с нами потерял очки и одна игра очная у них с «Динамо» оставалась. И два или одно очко разницы. Потом «Динамо» выиграло и стал чемпионом.
— После хорошего завершения сезона 2002/2003 болельщики ждали продолжения и что команда будет бороться минимум за место в «десятке». Пришли новые нападающие: Лаки Идахор и Карлос Фронтини. Но со старта чемпионата стали происходит странные вещи. Клуб неожиданно покинул Зоран Павлович, а затем в отставку подал Андрей Баль. Вы видели ситуацию изнутри. На ваш взгляд, что стало причиной просадки в результатах и отставки главного тренера?
— Не помню или не понимаю, что в то время происходило, но команда стала сильнее в индивидуальном плане игроков. Карлос Фронтини и Лаки Идахор хорошие игроки. Наверное, просто пришли испытания в виде нефарта за предыдущие удачи и, как в любой семье, при неудачах все идет по двум сценариям: семья или ломается, или крепче становится. В случае «Ворсклы» все по первому сценарию пошло. Плюс проблемы с деньгами начались приличные и иногда складывалось впечатление, что руководству было лучше, чтобы мы проиграли. Тогда можно было не платить премиальные. Может, и с Андреем Михайловичем отношения у руководства не заладились. Точно не знаю. Сейчас бы разобрался, но в то время не до этого было.
Павлович покинул клуб из-за неуплаты, наверное. Мы, выходцы из СССР, думали, что перед нами долги погасят. Но не тут-то было! В конце неприятный осадок все же остался. Но не из-за денег.
— Место Андрея Баля занял российский специалист Олег Долматов, который попытался внести некоторые новшества. Например, игру при защите своих ворот «в линию». При нем вы сыграли три матча и совсем скоро тренер покинул команду.
— Когда пришел Олег Долматов и хотел, чтобы команда перешла на игру «в линию», я, Петкович и несколько игроков знали эту схему игры. Но пока Олег Долматов разбирался кто есть кто, и с дубля начал приглашать ребят, уже поздно было. В то время с последним защитником играли и тяжело было за короткий срок сделать, чтобы команда, как один механизм начала работать по новой схеме: своевременно сделать отскок, поджать, переместиться и т. д. Я при Олеге Долматове сыграл первую игру и играли по схеме «5-3-2-1». Я был левым центральным полузащитником, Петкович — правым центральным, хотя он быстрый и хороший крайний хавбек. Нас двоих тренер забраковал после той игры. Через месяц он понял, что есть на порядок похуже нас игроки и вернул обратно в состав. Но уже было поздно.
— Сыграв в октябре 2003 года в домашнем матче против «Оболони» в дальнейшем вы пропадаете из состава и появитесь на поле лишь раз: через полгода в матче за «Ворсклу-2». Что стало причиной такого длительного перерыва?
— Все верно. Сыграв с «Оболонью», я улетел в Дубай на игру за сборную Туркменистана против ОАЭ. До этого неделю назад мы выиграли в Ашхабаде 1:0, а победный гол забил мой брат Владимир. В ответном матче мы сыграли 1:1 и мне посчастливилось там забить. Оттуда я вернулся в Киев через Москву, но из-за задержки рейса приехал на стадион «Динамо» тогда, когда игра «Ворсклы» уже началась.
После матча мы вернулись в Полтаву. Я поговорил с руководством. Команде оставалось провести одну или две игры, а мне нужно было обратно лететь через пять дней, чтобы сыграть четыре игры за сборную. Договорились, что уже на сборы приеду в январе. Потом приехал на сборы, а тренером был уже Владимир Лозинский, царствие ему небесное. Немного не сошлись во взглядах и пришлось мне в дубль перебраться.
Там с хорошим человеком и тренером поработал немного. Поездили на автобусе по Украине. В команде все ребята минимум ровесники и старше были. Потом, долго не потерпев в таких условиях, написал письмо в клуб, что я поеду в Иран на просмотр. Меня отпустили. На просмотр меня ждали 1-го июля, а контракт с «Ворсклой» оставался до конца года. На календаре был апрель месяц. В мае я приехал в Полтаву, на базе сделали двусторонку и приехало руководство «Нафтогаза». Я играл за второй состав и человек с руководства, который первый раз меня увидел, немного побранил тренеров. А команда уже плотно утопала.
— Весной 2004-го года в «Ворскле» появился еще один представитель Туркменистана — Гуванчмухамед Овеков. Спрашивал ли он ваше мнение о том, стоит ли ему переходить в «Ворсклу»?
— Гуванч на год старше меня и в Туркменистане невозможно не знать друг друга, если вы играете в футбол. Мы вместе выступали за «Нису» и за национальную сборную. Он хороший игрок и проявил себя на Кубке Содружества. Овекова в «Арсенал» (Киев) на просмотр пригласили, а меня — в Астану. И уже через месяц после Кубка Содружества в январе мы встретились на игре в Анталии между нашими командами.
Общались, конечно же, и спрашивал Гуванч про команду, но поскольку он до этого с Лозинским работал, то они все вместе и пришли.
— Летом 2004-го года вы покидаете команду, не сыграв при очередном новом тренере Владимире Лозинском ни одного матча. Делал ли клуб какие-то попытки, чтобы продлить контракт?
— Я уже упомянул, почему не играл за «Ворсклу» в это время. Клуб делал только предложение, чтобы я вернул 50 тыс. долларов, которые они куда-то или кому-то за меня заплатили. Хотя сами мне были должны около 15 тыс. долларов. Из-за этого с иранским клубом пауза появилась. Но они готовы были летом оплатить. Я видел ситуацию в клубе и понимал, что скоро руководство с таким подходом не сможет платить зарплату и отпустит всех, только чтобы не писали на них в федерацию. В итоге так и случилось.
Летом я позвонил Диме Ковшару и сказал пусть передаст руководству, что мне деньги не нужны и жалоб писать не буду, если дадут открепление. Так и разошлись. Потом летом 2004 года, сыграв на Кубке Азии в Китае, получил хорошее предложение из Азербайджана. В последствии там многих игроков из «Ворсклы» нашей и Украины встречал.
— Оглядываясь назад, как думаете, могли ли показать в «Ворскле» больше, чем в итоге показали? Если могли, то что помешало?
— Да что там я мог показать в 20 лет? Совесть не мучает, что мог в то время — отдал. Просто работал и дальше для себя хотел развиваться. Если в клубе неправильно селекцию проводили или кто-то свои личные цели ставил и со своими игроками приходил, а команда при этом опускалась вниз, то пусть это на их совести будет.
Наверное, проблема в том была, что те, кто приходил в руководство и тренерский состав, хотели сиюминутный результат. И не думали, что можно было через годик на том же мне заработать. Не знаю, на Андрюхе Пятове заработали или опять мимо кассы? Он с нами был, просто под Виталием Постранским и Сергеем Долганским. Ему в 17 лет тоже тяжело было. Но видно было, что у него и данные, и работал человек. Просто подождать и направлять нужно было. Это сугубо мое мнение.
Футбол — все-таки бизнес и нужно зарабатывать, а не бюджет клуба тратить. Если даже не заработаешь (с точки зрения тренера или руководства), то хотя бы помочь раскрыться и заработать футболисту. За ним же его семья стоит, братья, сестры, родители. Скольким людям правильными наставлениями можно помочь, но не бездарностям. Их не нужно тащить, они и сами пробьются. Как у всех в школе над доской висело раньше: «Дадим дорогу талантам — бездарности пробьются сами!».
— Какой из матчей, сыгранных за «Ворсклу», запомнился больше всего?
— Уже упомянутый матч с «Шахтером» в Донецке, когда по нулям сыграли. А запомнился тем, что когда на автобусе отъезжали от стадиона толпа людей кричала «Байрамов!» и махала. Я тогда думал: «Что я такое сделал там?». Нас по полной возили, потому что «Шахтер» намного выше уровнем был. Просто упирался, может, прилично — не знаю. Или, может, единственную полу-атаку на первой минуте матча организовал… (смеётся)
— Где в Полтаве любили проводить свободное время?
— В Полтаве самое любимое место для времяпровождения было на базе в Вакуленцах. После тяжелой тренировки большего счастья не было! А так, единственное место, название которого помню, это «Сплит». Туда, нет-нет, да и ходили после игры вместе со старшими боевыми товарищами. Но очень редко, так как у меня личная задача была собрать деньги на хорошую квартиру. Это около 30–35 тыс. долларов в то время было.
Ходили гуляли в центре: на кругу помню дорогу и пешеходную улицу. Арку со смотровой площадкой, где шведы под Полтавой проиграли. Очень хороший, чистый и красивый город, который в моем сердце и жизни занял светлое место!
— Болельщики на улицах часто узнавали?
— Вообще не узнавали, если не знали лично. Мало в городе был: 95% времени на базе, 4,9% — выезды и максимум 0,1% — в городе.
— И, закрывая полтавский этап. Вспомните какую-то интересную или забавную историю, которая произошла во время ваших выступлений за «Ворсклу».
— Интересной и забавной истории не припомню. Можно только припомнить случай, когда я с Ирана вернулся. На двусторонке один из руководителей «Нафтогаза», увидев мою игру, сказал тренеру: «Кто такой? И почему не знаем?». Сезон уже заканчивался и тренеру нечего было ответить. Сказали: «Давай, чтобы в следующем матче он играл». А, оказывается, меня даже не заявили. Вскоре их самих отзаявили.
— После «Ворсклы» вы сменили несколько команд. В какой из них смогли проявить свои лучшие качества?
— Думаю сначала в Азербайджане за «Карван» из Евлаха, а потом — за «Нефтчи» (Баку), так как там провел, наверное, самые удачные футбольные годы, в Лиге Европы выступал. Отношение болельщиков и руководства — все было на высшем уровне! В Азербайджане отыграл с двадцати двух до двадцати девяти лет. Получается, что всю молодость. Так что Азербайджан — тоже моя маленькая Родина, как Полтава и Астана. После Ашхабада и Туркменистана.
— О ваших выступления на профессиональном уровне после 2015 года информации в Интернете нет…
— В январе 2020 года я завершил карьеру игрока. До этого и тренером главным был и помощником, и играющим тренером. Потом опять игроком. Но что-то не вижу себя там. Это нужно время: двадцать пять часов в сутки работать, если хочешь стать хорошим специалистом. И еще не факт, что тебя поймут и тем более не факт, что игроки исполнят задуманное на поле. Пока паузу взял.
В 2016 году попрощался и со сборной Туркменистана. 9 августа состоялся мой прощальный матч на стадионе имени Султана Кабуса в городе Маскат (Оман). Именно на этой арене я провел свой первый международный матч за юношескую сборную в 1998 году.
— За выступлениями «Ворсклы» сейчас следите?
— Очень редко. Только когда в Лиге Европы играли матчи смотрел. Очень добротная команда стала. Удачи ей!
— А с кем-то из партнеров по «Ворскле» или персоналом клуба поддерживаете связь?
— С Игорем Петковичем в хороших отношениях, частенько разговариваем. С Харри Омоко, нет-нет, да и переписываемся. Со Стасом Майзузом тоже. Очень хороший человек, к слову. Про него расскажу одну историю.
Однажды я остался в Киеве после игры, поскольку нужно было улетать на товарищеский матч между Арменией и Туркменистаном. И мы остались с Игорем Петковичем у Горана Гавранчича. Он за «Динамо» играл и был хорошим другом Игоря. В час ночи Стас звонит… А у меня уже чемодан был готов и через полтора часа в аэропорт нужно ехать. А Стас говорит: «Вашу игру отменили!». Я его попросил эту новость до утра не распространять. А то я и так дома не был 4 месяца. На тот момент я еще и сам не знал, что игры не будет. Так что ему огромное спасибо! Как он об этом узнал, интересно? Тогда же Интернета не было… Профессиональный пресс-атташе!
— После того, как покинули «Ворсклу», в Полтаве довелось побывать?
— К сожалению, нет. Был один раз в Украине пролетом и проездом из Баку через Киев и Львов, когда в Словакии на Кубок УЕФА играли. А так всегда хочу, но пути поблизости не проходят, чтобы заскочить. Да и времени не особо хватает. Сейчас еще вдобавок границы закрыты.
Но обязательно приеду с семьей и постараюсь показать Полтаву. К стоматологам обязательно нужно заскочить, чтобы зубы еще двадцать лет проблем не создавали.
— Кстати, о семье. Расскажите полтавским болельщикам немного о ней. Чем занимаетесь после окончания карьеры?
— Проживаю сейчас в Ашхабаде. В счастливом браке с января 2005 года. У нас с супругой Миланой три дочки: Лия учится в ТРСОШ им. Пушкина, Арина — Туркмено-турецкой школн и заканчивает музыкальную школу на «отлично». Камилла в этом году планирует пойти в первый класс и в «музыкалку» поступать, если научится вовремя просыпаться.
Пока я закончил с футболом и сейчас сделал паузу. Вместе с партнером Бекмурадом Ходжаевым ведем свою компанию BN Oil LLC (Грузия) и параллельно помогаем американской компании Clever Energy Inc. с поставками комплектующих в Туркмениcтан для ТКНПЗ и «Туркменгаза», а также нефтепродуктов из Туркменистана. Если что — обращайтесь.
Очень благодарен Полтаве и полтавчанам! Всем передаю привет! Отдельное «спасибо» Дмитрию Билозерцеву за возможность дать интервью для полтавских болельщиков и окунуться в воспоминания восемнадцатилетней давности. Как будто снова переживались те полтавские времена — «Вечера на хуторе Вакуленцы близ Диканьки». Надеюсь, что вам хоть немного интересно было.
Беседу провели Александр Данник и Дмитрий Билозерцев (сайт болельщиков ФК «Ворскла»).
